Неточные совпадения
«Дурачок», — думал он, спускаясь осторожно по песчаной тропе. Маленький, но очень яркий осколок луны прорвал облака; среди игол хвои дрожал серебристый свет, тени сосен собрались у
корней черными комьями. Самгин шел к реке, внушая себе, что он чувствует честное отвращение к мишурному блеску
слов и хорошо умеет понимать надуманные красоты людских речей.
На половине пути от моря, на месте слияния Сицы и Дунцы, с левой стороны есть скала Да-Лаза. Рассказывают, что однажды какой-то старик китаец нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда
корень принесли в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью скала Да-Лаза стонала. По
словам китайцев, река Санхобе на побережье моря является северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше на север никто его не встречал.
Мы долго молчим. Таратайка ныряет в лес. Антось, не говоря ни
слова, берет вожжи и садится на козлы. Тройка бежит бодрее, стучат копыта, порой колесо звонко ударяет о
корень, и треск отдается по темной чаще.
Гностики и теософы лучше метафизиков и философов, поскольку они требуют посвящения для религиозного раскрытия истины, но и они «интеллигенты-отщепенцы» в мировом смысле этого
слова, оторванные от
корней, живущие гипертрофией интеллекта, безблагодатные.
Случается, некоторые съедают трех — и четырехдневную дачу в один день, а затем едят только хлеб или голодают, причем, по
словам заведующего медицинскою частью, работая на берегу моря и рек, не брезгают выброшенными ракушками и рыбой, а тайга дает различные
корни, подчас ядовитые.
Говорят также про себя или другого в случае ошибки: «Какую вяху дал»;
слова вяхирь и вяха, очевидно, происходят от одного
корня.
Не пустило ли последнее настолько глубокие
корни, что для извлечения их, кроме горячего
слова, окажутся нужными и другие приемы? в чем состоят эти приемы?
— А то вы думаете? — говорит он, — все зло именно в этой пакостной литературе кроется! Я бы вот такого-то… Не говоря худого
слова, ой-ой, как бы я с ним поступил! Надо зло с
корнем вырвать, а мы мямлим! Пожар уж силу забрал, а мы только пожарные трубы из сараев выкатываем!
Пришел и батюшка и сказал несколько прочувствованных
слов на тему: где
корень зла? — а в заключение обратился ко мне с вопросом: богом вас заклинаю, господин пришлец! ответьте, вы — потомок отцов ваших или не вы?
Платя дань веку, вы видели в Грозном проявление божьего гнева и сносили его терпеливо; но вы шли прямою дорогой, не бояся ни опалы, ни смерти; и жизнь ваша не прошла даром, ибо ничто на свете не пропадает, и каждое дело, и каждое
слово, и каждая мысль вырастает, как древо; и многое доброе и злое, что как загадочное явление существует поныне в русской жизни, таит свои
корни в глубоких и темных недрах минувшего.
— Гриша, — сказал он, положив обе руки на плеча Скуратова, — как бишь ты сейчас говорил? Я рублю сучья да ветки, а ствол-то стоит здоровешенек? Гриша, — продолжал царь, медленно выговаривая каждое
слово и смотря на Малюту с какой-то страшной доверчивостью, — берешься ли ты вырвать с
корнем измену?
Кое-как, наконец, поднялись и спустились к реке, едва волоча ноги. В толпе тотчас же появились и «распорядители», по крайней мере на
словах. Оказалось, что барку не следовало рубить зря, а надо было по возможности сохранить бревна и в особенности поперечные кокоры, [Кокора — комлевая часть ствола с
корнем клюкою, с коленом; использовалась при строительстве барок.] прибитые по всей длине своей ко дну барки деревянными гвоздями, — работа долгая и скучная.
Любовь его росла беспрерывно, тем более что ничто не развлекало его; он не мог двух часов провести, не видавши темно-голубых глаз своей жены, он трепетал, когда она выходила со двора и не возвращалась в назначенный час;
словом, ясно было видно, что все
корни его бытия были в ней.
Вологда.
Корень этого
слова, думаю, волок и только волок.
Легко быть может, что
слова лещедь, лещедка произошли от одного
корня с именем леща, ибо у широкой и плоской лещеди есть с ним некоторое подобие; лещедкой же называется расколотый пенек дерева или сучка, в который ущемляется все то, что надобно придавить, сделать плоским.
Кое-где чернели
корни кустов, освобожденные от сугробов; теплые лучи солнца, пронизывая насквозь темную чащу сучьев, озаряли в их глубине свежие, глянцевитые прутики, как бы покрытые красным лаком; затверделый снег подтачивался водою, хрустел, изламывался и скатывался в пропасть: одним
словом, все ясно уже говорило, что дуло с весны и зима миновала.
Или точнее: с оздоровления самого же Пафнутьева, потому что
корни — земство, а Пафнутьев — излюбленный земский человек. Вот какая иногда выходит игра
слов!
Евсей жадно глотал
слова старика и верил ему:
корень всех несчастий жизни человеческой — нищета. Это ясно. От неё — зависть, злоба, жестокость, от неё жадность и общий всем людям страх жизни, боязнь друг друга. План Дудки был прост и мудр: царь — богат, народ — беден, пусть же царь отдаст народу свои богатства, и тогда — все будут сытыми и добрыми!
Не спеша, честно взвешивая тяжесть всех
слов, какие необходимо сказать сыну, отец пошёл к нему, приминая ногами серые былинки, ломко хрустевшие. Сын лежал вверх спиною, читал толстую книгу, постукивая по страницам карандашом; на шорох шагов он гибко изогнул шею, посмотрел на отца и, положив карандаш между страниц книги, громко хлопнул ею; потом сел, прислонясь спиной к стволу сосны, ласково погладив взглядом лицо отца. Артамонов старший, отдуваясь, тоже присел на обнажённый, дугою выгнутый
корень.
Мне казалось, что каждый вопрос, поставленный Ромасем, пустил, как мощное дерево,
корни свои в плоть жизни, а там, в недрах ее, эти
корни сплелись с
корнями другого, такого же векового дерева, и на каждой ветви их ярко цветут мысли, пышно распускаются листья звучных
слов.
Елена. Вы слышите? Вот я какие мудрые штуки знаю! Вы вот не знаете, что закон этот являет собой — являет, это самое настоящее философское
слово! — являет собой… что-то вроде зуба, потому что у него четыре
корня… верно?
Так, он приводит более сотни
слов, сходных в русском и латинском языках, и доказывает, что оба эти языка произошли от одного
корня, что резко отличает его от тогдашних филологов, которые были помешаны на заимствованиях одного языка из другого и часто производили всё от славянского.
В дальнейшем изложении, впрочем, и Любослов приближается к тому же, доказывая, что славянский древнее латинского, потому что в латинском есть suadeo как одно
слово, а у нас оно является в своих
корнях — с + вет, равно как
слово donee = до + неле, solidus = со + лит (как бы слитой), и пр., и потому, что у нас есть первоначальные формы
слов, которые в латинском являются в форме уже распространенной, например, око = oculus, небо = nebula, грач = graculus и пр.
Поэтому пострадает тут бедный муж мой; ему дадут плохонькое местечко или просто даже велят подать в отставку, —
словом, его карьера, так блистательно им начатая, будет подсечена в
корень.
— Это, Яков, хорошо ты сказал! Крестьянину так и следует. Крестьянин землей и крепок: докуда он на ней — жив, сорвался с нее — пропал! Крестьянин без земли — как дерево без
корня: в работу оно годится, а прожить долго не может — гниет! И красоты лесной нет в нем — обглоданное, обстроганное, невидное!.. Это ты, Яков, очень хорошие
слова сказал.
Вернее сказать, берут они
слово и начинают пристально раскрывать его, разматывать, добиваясь того, что заложено в
корне.
Домой он приехал сумерками. Первый встретил его тот самый Евстигней Белый, про которого он не мог не думать всю дорогу.
Корней поздоровался с ним. Увидав худощавое белобрысое лицо заторопившегося Евстигнея,
Корней только недоуменно покачал головой. «Наврал, старый пес, — подумал он на
слова Кузьмы. — А кто их знает. Да уж я дознаюсь».
Очень мил этот юноша свежий!
Меток на
слово, в деле удал,
Он уж был на охоте медвежьей,
И медведь ему ребра помял,
Но Сережа осилил медведя.
Кстати тут он узнал и друзей:
Убежали и Миша и Федя,
Не бежал только егерь —
Корней.
Это в нем скептицизм породило:
«Люди — свиньи!» — Сережа решил
И по-своему метко и мило
Всех знакомых своих окрестил.
— Так нешто про табашное зелье это
слово сказано в Писании? — досадливо вмешался насупившийся Стуколов. — Аль не слыхали, что такое есть «
корень горести в выспрь прозябаяй»? Не слыхивал, откуда табак-от вырос?
И, встав, поклонилась трижды на восток… И со
словами: «Господи, благослови» — стала косарем копать коренья и класть их в лычный пестер. И, принимаясь за рытье каждого
корня, «Господи, благослови» говорила, а копая — «Богородицу» читала.
Но все эти учения — пустые
слова, потому что в
корне их только дурные чувства: месть, страх, себялюбие, ненависть.
Как ярый гром из тихого ясного неба грянули эти
слова над Марком Данилычем. Сразу
слова не мог сказать. Встрепенулось было сердце радостью при вести, что давно оплаканный и позабытый уж брат оказался в живых, мелькнула в памяти и тесная дружба и беззаветная любовь к нему во дни молодости, но тотчас же налетела хмарая мрачная дума: «Половину достатков придется отдать!.. Дунюшку обездолить!.. Врет
Корней!»
— Да при всяких, когда до чего доведется, — отвечал трактирщик. — Самый доверенный у него человек. Горазд и Марко Данилыч любого человека за всяко облаять, а супротив Корнея ему далеко. Такой облай, что
слова не скажет путем, все бы ему с рывка. Смолокуров, сами знаете, и спесив, и чванлив, и держит себя высоко, а Корнею во всем спускает. Бывает, что
Корней и самого его обругает на чем свет стоит, а он хоть бы словечко в ответ.
Ведь у него теперь никаких прав нет!.. Будут его «пороть». Это
слово слышит он по ночам — точно кто произносит над его ухом. Мужик! Бесправный! Ссыльный по приговору односельчан! Вся судьба в
корень загублена. А в груди трепещет жажда жизни, чувствуешь обиду и позор. Уходит навсегда дорога к удаче, к науке, ко всему, на что он считал уже себя способным и призванным.
«Политика» не реальна в последнем, метафизическом смысле этого
слова и не радикальна, не затрагивает
корней бытия.
«Без роду, без прозвища. Как траве без
корней — перекати-поле — катиться мне по полю житейскому… Прощайте, сладкие мечты! Прощай, княжна, моя лапушка!.. Легко на
словах попрощаться, а как из сердца-то вырвать? Смерть лучше, чем жизнь такая бездольная»!..
Как владельцы луга, умышленно умолчав о том, что совет состоял не в том, чтобы не уничтожать дурную траву, а в том, чтобы уничтожать ее разумным образом, сказали: не будем слушать этого человека — он безумец, он велит не косить дурных трав, а велит разводить их, — так и на мои
слова о том, что, для того чтобы по учению Христа уничтожить зло, надо не противиться ему насилием, а с
корнем уничтожать его любовью, сказали: не будем слушать его, он безумец: он советует не противиться злу, для того чтобы зло задавило нас.
— По правде сказать, и об этом разговор был, кричат,
словом, чтобы и
корня не было! Мы уж их уговаривали: за что нашего командира убивать? Тут и другие сказали: ведь, дескать, чуть что, и он от нас не уйдет, как гость сидит, — приди и бери!
От всего этого разрушения осталась одна несчастная Волынская, — божье дерево, выжженное почти до
корня ужасною грозою. Она дала
слово жить для своего младенца — и исполнила его.